Сергей Соколов

Соколов Сергей Анатольевич, коренной кронштадтец как минимум в пятом поколении. Еще мой прадед уходил именно из Кронштадта в 1905 году на броненосце «Бородино». Он погиб в Цусимском сражении вместе с кораблем. Это то, что я знаю по архивным данным; вообще я собираю все материалы о своих предках, поэтому в некоторой степени мне знакома вся эта, так скажем, история. А мой дед тоже находился в Кронштадте, в марте 1921 года, был моряком на линейном корабле «Петропавловск», который большевики после подавления восстания переименовали в «Марат». Словом, все мои предки имеют отношение городу, все мои предки оставили свой след в городе. Моя тетушка, кстати, была участницей Таллиннского перехода, и дядя мой был моряк, офицер.

Итак, я являюсь коренным жителем города, знаю каждую подворотню, чуть ли не каждый подвал, чуть ли не каждую макушку. Допустим, когда еще был малышом, по лесам забирался на купол Морского собора. Всякое бывало – и яхтклуб был, и гонки на яхтах. Сам я моряк, между прочим, служил на Северном флоте, и там тоже всякое бывало.

Повторюсь, Кронштадт город воистину мой, я в принципе за него отвечаю, я за него ручаюсь, и он точно так же отвечает за меня. Вот я примерно так расцениваю город Кронштадт. Хоть его сейчас и считают, скажем так, частью Санкт-Петербурга, но назовите его хоть деревней захудалой, переводится ведь название как «Коронный город», вот это его суть.

Я – вольный экскурсовод, провожу экскурсии по городу и по фортам. К слову, к некоторым фортам у меня отношение очень теплое. Вот «Граф Милютин» — я на нем больше года был начальником экскурсионной и музейной группы, но потом опять ушел в вольное плавание, поскольку далековато туда добираться, это меня не устраивало. Хотя друзья с форта уговаривали остаться. Мой старый друг там трудится, уникальный человек, он заботится не только о том, чтобы экскурсии приносили доход, но чтобы и форт был интересен для посетителей. Он модели пушек на собственные средства установил, много чего еще сделал…

Главная основа моих экскурсий – это стихотворения собственного сочинения. Стихи обо всех памятниках городских, о всех фортах без исключения – это и береговые форты, даже батареи, как Демидовская и как мортирная. Береговые форты – это Шанец и Риф, и морским, всем 17, тоже стихотворения посвящены. На экскурсиях я обычно использую именно стихи. Людям это нравится. Почему? Да хотя бы по той простой причине, что многие экскурсоводы, обретя знания какие-то определенные (у каждого свой уровень знаний), как правило – уж извините за выражение – долдонят людям факты, но совершенно не уделяют внимание тому, насколько искренне все звучит. А я коренной кронштадтец, я очень люблю свой город, поэтому мне неискренним быть нельзя, это исключено полностью. Когда люди слушают мои стихотворения, они проникаются доверием, потому что такие мысли способен выразить только автор. Они это чувствуют. Не «посмотрите направо, посмотрите налево», а искренний рассказ о городских объектах, будь то памятники, форты или соборы города, тоже уникальные места. Стихотворения несут, наверное, самую главную информацию. Экскурсионная деятельность имеет свой формат определенный, там всего не скажешь. Она не подразумевает личное мнение, абсолютно не подразумевает, но люди хорошо все чувствуют, даже по интонации, по моим высказываниям.

В последнем своем фильме (я сам снимаю) «Кронштадтский лед», о мартовских событиях 1921 года, я говорю о деде, который находился на линейном корабле «Петропавловск» (на «Марате», проще говоря, – после подавления восстания переименовали его в «Марат».) Моего деда репрессии не коснулись. Он музыкантом был и каким-то образом сумел остаться в стороне. Уж не знаю, как точно. Моя бабушка, кстати, тоже была свидетельницей тех событий. Бабушка собирала в нашей коммунальной квартире (в комнате небольшой мы жили, как в вагоне, на улице Аммермана; этого дома давно уже нет, его снесли, коммуналочка там была) – собирала своих сверстниц, они садились за стол, пили чай с печеньем и вспоминали свою юность, ностальгировали – и не только. Они вспоминали некоторых личностей тех времен, партийных и военный руководителей, и не всегда отзывались о них благосклонно. Чаще наоборот, очень даже критически, очень отрицательно. Например, Дыбенко, Павел Дыбенко, комендант Кронштадт после разгрома восстания – его называли Пашкой Дыбой. Мол, когда Пашка Дыба пришел, много полегло наших, сам их стрелял.

Я помню бабушкины рассказы, ведь детская память очень цепкая. Я много чего помню, тогда, конечно, не все понимал, но слышал многое, а потом потихонечку эти знания дополнял. Вот, кстати говоря, стихотворение о восстании из фильма «Кронштадтский лед»:

Что станется, если о бывшей эпохе,

Судить по шаблону текущих времен?

Какие узнают от истины крохи

Младенцы, кто ныне рожден?

Не знавшие горя мирского пожара,

А многим до горя и дела-то нет,

Оно не красуется знаменем старым,

Над склепом безрадостных лет,

Страну разделявших на белых и красных,

На левых и правых, чужих и своих,

В пылу поклонения идолам властным,

Сложившим легенды о них.

Пусть жизни река у людей быстротечна,

Сгоревшей эпохи развеется дым,

Но Каином Каин останется вечно,

Святой так и будет Святым.

Я проходил три эпохи в своей жизни, полностью три. Мне известно и прошлое, и настоящее, и я могу на основе этого говорить, что будет завтра (опыт позволяет). Но отношение к родине остается прежним и будет прежним до гробовой доски.

[Когда говорите о родине, вы имеете в виде Кронштадт или нечто большее?]

Нет. Родина – Россия. Кронштадт – моя истинная родина, малая родина. По этому поводу тоже есть у меня стихотворение, которое объясняет такое мировоззрение.

Чем дольше я живу, тем явственнее видно,

Какую же среду предпочитают сорняки.

И гадость называть мне гадостью не стыдно

Посредством зарифмованной строки.

Всецело осознав понятие простое:

Так что же для души высокочувственной милей?

Прекрасное становится желанною средою —

От этого и гнусное видней.

Вот и ответ, он на поверхности лежит, все понятно, да?

Вы, конечно, знаете Кронштадт, уже бывали здесь. Вот улица Советская, она же Большая Екатерининская. Могу полностью рассказать, как она появилась. Как историк, экскурсовод, я знаю очень хорошо причины, которые привели к названию другому, к смене названия улицы. Или взять сооружения за каналом… Кстати говоря, Обводный канал наш появился раньше, чем в Санкт-Петербурге, правда тогда он назывался Проводным. Проводной канал — проводили по нему грузы на баржах, а склады стояли буквально на берегу. Там прямо баржи и загружали. А сейчас все здания разрушились, представляете? Много лет так стоят; это боль, боль очень сильная. Почему наши власти закрывают на это глаза? Это же центр города, практически.

Вот у меня по этому поводу есть стихотворение. Я написал чуть ли не поэму по этому поводу. Там и причина объясняется, и следствие. Фрагмент я вам прочту – об адмиралтействе, о стенах, которые выходят на Обводный канал:

У зданий давно обвалилися крыши,

Из окон разруха взирает на нас.

И это не где-то в далеком Париже,

А рядышком с нами, и это сейчас.

Остатки гнилых перекошенных балок

Немым отраженьем в зеленой воде

Напомнят поэту заброшенный замок.

Чернобыля тени во всей полноте

За рубищем стен углядит наблюдатель,

Совсем не умевший стихи сочинять.

Но вот от чего же сработал взрыватель,

Живущему ныне, увы, не понять.

Вот так, мне кажется, надо рассказывать не просто фактическую историю этих сооружений, этих объектов, этих уникальных зданий, соборов, храмов и т.д., а передавать свое отношение к ним. Еще небольшой стишок прочитаю:

Можно петь о России вечно,

Собирая в ладонь гроши,

И смотреть свысока беспечно

На болезни ее души.

Или жить, раздавая милость,

Добродетель одну верша,

Осознав, что давно вселилась

В наши души ее душа.

Но мы же говорим о Кронштадте, о городе, который в принципе является практически главным объектом, главным свидетелем и главным источником моих мыслей и экскурсий. Вот стихотворение, объясняющее сам город:

Среди шальных ветров и буйных вод,

Под залпов гром да колокольный звон,

России страж, Коронный город — порт,

На острове царем основан он.

Даже эти четыре строчки говорят об отношении автора к этому городу. Или вот такой фрагмент, из другого стихотворения:

С рожденья Балтийского флота,

Столицы защитник и брат,

Со связкой ключей от Кроншлота,

Стоит легендарный Кронштадт.

Сразу ясно, что Кроншлот – это первое сооружение, которое вообще появилось здесь. С постройки этого форта, с основания его начинается история города Кронштадт, хотя названия Кроншлот тогда еще не было, но история ведется всегда от Кроншлота, от первого форта крепости.

Идем дальше.

Над ним возвышается строго

Крестом златоглавый собор,

И бронзовый Петр у порога

Глядит на балтийский простор.

Или стихотворение о самом Петре:

Руси реформатор, отлитый из бронзы,

Как символ державы огромной стоит.

И славу, и слезы безрадостной прозы,

Державная бронза хранит.

 

По-гречески – камень, по номеру – первый,

По сути – Великий, по званию – царь

У вод, где канатов натянуты нервы

Стоит он могучий, как встарь.

Именно это стихотворение является частью экскурсии, люди его слушают и понимают, о чем идет речь; тогда, конечно, возникают не просто вопросы, а интерес именно к самому памятнику, ведь это особенный памятник, необычный.

Или взять стихотворение, которое я использую в самом начале экскурсии о фортах:

Гранитное, бетонное, стальное

Не годы, а столетия назад

Омытое балтийскою водою,

Примерил ожерелие Кронштадт.

В достойном обрамлении залива,

Вдали от супостатных берегов,

Чтоб оные не мыслили глумливо,

Из гордых и незыблемых фортов,

Стоящих по велению на страже,

Как стражи у граничащих ворот,

Где истина не чья-нибудь, а наша,

Где Родина и Родины народ.

Это стихотворение полностью объясняет суть крепости как защитника родины нашей. Ведь не будь Кронштадта, не было бы России, в конце концов, просто не было бы в нынешнем ее существовании. Потому что это главная дорога, по которой могли пройти вражеские корабли к тогда еще строившемуся Санкт-Петербургу, будущей столице Российской империи. Представляете, насколько этот город уникален! Но его уникальность даже местные жители не совсем понимают – для многих это место жительства всего-навсего, хорошо здесь, уютный провинциальный городок. А он настолько уникален, что подобной уникальности вообще в мире нет.

[Итак, вы кронштадтец в пятом поколении и свидетель трех эпох. Как город менялся на протяжении этого времени?]

Очень сильно, очень. Для меня все годы жизни прошли настолько естественно… Советская эпоха… Я родился именно тогда, в ту эпоху, и, разумеется, отношение у меня очень тонкое к той эпохе.

[Каким тогда был Кронштадт?]

Как и всегда – прекрасным. Был прекрасным тогда, прекрасен и сейчас. Могу сказать, что Кронштадт очень чистым был всегда. Но тогда это был город закрытый, полностью закрытый, сюда можно было попасть только людям, которые прописаны были здесь, имели в паспорте штамп, либо по специальным пропускам, которые выдавали в комендатуре за подписью коменданта города, военного коменданта. Соответственно, не так-то просто было сюда попасть – город-то был военным. Тогда еще была здесь база Балтийского флота, а с некоторых пор, даже до того, как начали строить дамбу, базу здесь стало даже представить невозможно. Сегодня и подавно – как можно большое количество кораблей вводить через эту протоку, которая шириной всего 220 метров в фарватере, сквозь дамбу, сквозь комплекс защитных сооружений от наводнений, если правильно называть это сооружение?

Поэтому, увы, город нынче открыт полностью, в этом, конечно, и польза огромная, не только для торговли, но… Я перескачу эпоху одну, это [19]90-е, своеобразная эпоха. Я прекрасно помню, как иногда у нас постреливали даже. Многие смотрели фильм «Бандитский Петербург», для них это почти фантастика, а многие, так сказать, зрелые людям прожили 90-е годы и видели такое воочию… Вот мне довелось, я сам видел, как это творилось, какой ужас назревал в стране, но, слава богу, наша Россия заживила эту рану. Да, я прекрасно помню, как и постреливали…

Работать приходилось в Санкт-Петербурге, потому что в Кронштадте работы вообще не было никакой, вечно обманывали, зарплату не платили, фирмы закрывались всевозможные, было очень трудно. Не поверите, приходилось обедать рябиной. Было и такое. Тогда город выглядел, конечно, брошенным, грязным, военных отсюда потихоньку убирали, а ведь в советские годы, повторю, город был закрыт и в основном за счет того, что здесь были военные, город оставался чистым. Можно было часто увидеть с утра, как по городу шли ровным строем матросы, рембат, ремонтный батальон, моряки, которые ремонтировали корабли… Еще солдаты шли, стройбат работал. Было огромное количество военных, в основном моряки. Они ходили строем, под барабанный бой, с оркестрами. Раньше каждый день с утра и до вечера они ходили по воинским частям, на корабли из своих казарм выдвигались, это хорошо запомнилось. Моряки во многом и убирали город, территория была поделена между воинскими частями, за которыми ухаживали сами моряки, сами военнослужащие.

Особенно [19]70-е годы я помню прекрасно. Я жил на Горе, на нескольких улицах, на Аммермана, на Ленинградской, и занимался в яхтклубе с детства. Меня там, кстати, и плавать научили. Семь лет было мне, привели меня в яхтклуб тогда родственники мои, и тренер спрашивает – мол, плавать умеешь? – Нет, не умею. – Сейчас научим. Здесь же взяли за руки и за ноги и сбросили с пирса в воду. Я и научился. Тут же. Жить захочешь – научишься. Поплыл по-собачьи. Раз поплыл, плыви 50 метров, хочешь–не хочешь – положено. Вот так вот обучали, такой вот спартанский уровень. Многие годы прошли в яхтклубе, это было очень серьезно, гонки, пена, ветер, парус. Сами понимаете, какая это экзотика, какая это романтика. Мы из Кронштадта по всем рекам ходили – Свирь, Онега, Волга, прошли от Кронштадта до Тольятти. Мне тогда было 12 лет, на шхуне «Мечта» мы ходили. Конечно, не все были готовы были идти в такой дальний поход, жить в кубриках, питаться тем, что сами приготовим, зато научились всему фактически. Вот оно – настоящее воспитание мужское.

[Хорошо, Мы затронули 60-е-70-е и 90-е годы. А что сейчас. Что с городом происходит на взгляд коренного кронштадтца? Нравится вам происходящее или не нравится? Если да, то почему, если нет, почему?]

Вопрос прекрасный. У меня есть свой ответ на этот вопрос. Опять же он выливается, во-первых, в историю, во-вторых, в мое личное отношение, без этого никак, никуда не денешься. Да, город обретает довольно-таки чистый, хороший, добрый, честный, красивый вид. Я согласен, надо признать. Нынешний глава многое делает, по крайней мере, здания реставрировали старые; внешние фасады надо украшать каким-то образом хотя бы на главных улицах – фасады старые либо реставрировать, либо красить. Улицы, опять же, асфальтируются вовремя. Но есть моменты, которые просто необходимо искоренять. Центр города – такая рана незаживающая, до сих пор красуются посреди него разрушенные стены адмиралтейства. Да, в адмиралтействе, конечно, ведутся работы. Там парк «Патриот» ведет свою деятельность и много чего сделанл, очень много, перечислять не буду, но взять хотя бы одну аллею адмиралов. Но это внутри, а снаружи-то что? Даже не мозоль, а именно рана, которая бросается в глаза.

Или взять интереснейший объект, который стоит у нас на Усть-Рогатке, – эсминец «Беспокойный». Уникальный корабль, их несколько штук было построено, я на нем бывал не только на палубе, но и внутри. Поскольку я сам человек морского толка, я воспитывался в Кронштадте и служил во флоте, поэтому мне это очень близко, для меня это очень ценно. Для меня такие корабли, конечно, представляют интерес. Пускай он списан полностью, выведен из флота, но ведь и музеем-то не стал, хотя должен был бы им стать, на самом-то деле. Туда доступ весьма ограниченный, не проводятся там экскурсии… Почему? Да потому, что денег нет на ремонт, на реставрацию для поддержания этого уникального корабля в том состоянии, чтобы туда можно было бы водить экскурсии – внутрь, именно по его коридорам, в машинное отделение, показать, какие там механизмы огромные. Снаружи, конечно, можно посмотреть, пройти, заплатив определенную сумму, на Усть-Рогатку, отметить, допустим, что вертолет стоит на палубе, пушки, ракеты установлены как экспонаты. А внутри, к сожалению, не хватает средств на его ремонт и реставрацию.

Да, город становится намного чище и красивее, чем даже десяток лет назад. Заметны перемены очень многие. Не знаю, правда, что будет дальше, потому что не все в этом мире меняется к лучшему, зато все, увы, познается в сравнении.

[Для коренного кронштадтца нынешний наплыв туристов – это зло или благо?]

Нет, это не зло. Но, опять-таки, необходимо развивать инфраструктуру соответствующую, чтобы экскурсанты и вообще приезжие, пускай они проникают сюда даже какими-то партизанскими способами, просто приезжающие в Кронштадт ради интереса, – чтобы они могли задержаться. Люди ведь читают фрагментарные рассказы о Кронштадте в Интернете, конечно же, там обозначены лучшие моменты, и люди стремятся сюда – посмотреть, как все обстоит на самом деле. Приезжают, видят эти прекрасные моменты, но видят и отрицательные. Если мы говорим, что надо восстанавливать, то не только те объекты, которые снаружи красиво смотрятся – как Морской собор, как тот же эсминец «Беспокойный». Улицы, памятники тоже надо поддерживать в хорошем состоянии, разумеется. Но есть и улицы, о которые не рассказывают в Интернете, а те же экскурсанты ходят по ним. Людям многое бросается в глаза. Поэтому надо все восстанавливать. А самое главное в инфраструктуре – это транспорт… Когда начинаются экскурсии по городу, особенно если это экскурсия на частной машине, то машину поставить негде. Не то что на Якорной площади – Коммунистическая улица вся заставлена полностью, причем рядами, и прилегающие улицы тоже. Там негде даже приткнуться. Вот это проблема огромнейшая. Но что люди приезжают на экскурсии – это очень хорошо. Город пользуется известностью, популярностью, ему нужно развиваться именно как городу экскурсионному.

[Не могу не спросить: Кронштадт – это Петербург?]

Он считается районом Санкт-Петербурга, Кронштадтским районом Санкт-Петербурга, но это для того, чтобы из центра переводить финансы. На этом и заканчивается его Санкт-Петербужье. Кронштадт был и остается городом Кронштадтом, коронным городом. Назови его хоть деревней захудалой, он все равно останется коронным городом, что в названии, что в своей душе.

[Как вам кажется, в чем это проявляется? Местные жители – они кронштадтцы? Они не петербуржцы?]

Можно сказать, что петербуржцы и кронштадцы имеют аналогичный характер. Все закладывается изначально, с того момента, когда появляются города. Ведь Петр Первый заложил эти города. Появлялись какие-то изобретения. Благодаря Петру Первому начала развиваться России. Он был революционер, и это от него передалось и Санкт-Петербургу, и Кронштадту. Коренные кронштадтцы так себя и расценивают. Коренные, настоящие кронштадтцы. Многие приезжие не могут в себя впитать именно воздух этого города, хотя у него есть своя атмосфера, которая влияет на людей, долго здесь живущих. Они не только начинают себя чувствовать себя родными в этом городе, но начинают любить город, уже не представляют себе, как это они жили раньше в других местах. Я со многими общался, и мне говорят, что даже не думают уезжать куда-либо в лучшие условия. Я и сам такой, мне хоть дворец построй на отдельно взятом острове в районе экватора, я не собираюсь туда ехать.

[А Кронштадт и Котлин – для вас одно и то же?]

Это единое целое. Ведь на Котлине появились первые береговые укрепления, первый форт Кроншлот появился, крепость тогда уже стала появляться. Многие думают, что Котлин – это какое-то пришлое название. Ничего подобного. Еще в 11-12 веках та часть Финского залива, где находится Котлин, называлась Котлин-озеро. Наш остров – как остров в котловине. Это котловина, где перемешивались пресная вода Невы и соленые воды Балтики. А что до Кронштадта, то Петр Первый хотел здесь устроить столицу. У меня есть архивные данные, наброски Петра, и царь хотел освоить остров Котлин по принципу Голландии, то есть разделить полностью не дорогами, а каналами. 52 канала в планах поперек острова, представляете? И 2 канала в поперечнике. Вот так. Такие задумки были у Петра. Но этого не случилось. На самом деле Петр правильно поступил, что столица Российской империя стала располагаться в устье реки Невы, потому что там порт гораздо более удобный. Конечно, там мелко, понадобилось прокопать канал поглубже, морской канал, но это в 1885 году все-таки сделали. Тогда и Кронштадт перестал пользоваться такой популярностью, перестал быть необходимым, потому что корабли проходили к Санкт-Петербургу, а ведь до этого момента они именно здесь разгружались. Кстати говоря, защитные батареи, оборонительные батареи строились по всему острову, по береговой черте – по южной и по северной, даже от одной оконечности до другой – форт «Риф»-то находится на самой оконечности. Вот вам оборонительная среда. А город – это просто место жительства людей.

[Правильно ли я понимаю, что для вас Кронштадт КАДом не заканчивается, что он продолжается и дальше. до «Рифа»? Он охватывает весь остров или все-таки та часть, которая за КАД, наособицу стоит?]

Сама по себе история этого острова напрямую связана с городом. Разумеется, любой экскурсовод (я имею в виду – нормальный экскурсовод), должен рассказывать не только о городе Кронштадт, но и о форте «Риф». Поэтому – нет, это полностью весь остров (на мой взгляд). Пусть сегодня остров Котлин разделен дамбой, но это необходимость, средство против наводнений. Ведь наводнения часто случались. Если вспомнить [19]74-й год, то наводнение было довольно сильное, хоть и кратковременное, по улице Ленинградской, вдоль Тулонской аллеи, автобусы ходили почти полколеса в воде. Было такое, я прекрасно помню. Буквально часа полтора или два наплыв воды был огромный, потом все начало спадать. Вот и возникла необходимость построить комплекс защитных сооружений, дамбу. Да, она разделяет остров. Но в [западной части] и раньше находились дома. Мои родственники дальние жили буквально рядом с последней остановкой автобуса №2 у форта «Шанец». Сейчас там спортивный комплекс детский, а раньше были жилые дома, многоэтажные деревянные дома. Там жили кронштадтцы, у них было свое хозяйство – козы, коровы, поросята были, кролики, конечно, и огороды разумеется. Я туда часто приезжал. Кстати, многие жили за чертой города.

[А они считались деревенскими? Или городскими?]

Никоим образом. Кронштадт – это единое целое. Это весь остров Котлин (на мой взгляд). То есть любой человек, проживающий сейчас, предположим, в 19-м Квартале, тоже кронштадтец… Лично я не считаю тот квартал городской чертой, у меня осталось представление о каких-то, как раньше говорили, «выселках». Там были пески, там вечно горы песка стояли, там строились дома, я прекрасно помню, как это было. Сейчас это черта города, хотя в силу той архитектуры, которая там есть, квартал не имеет ничего общего с городом Кронштадт. Типичные дома, какие-то новостройки, какой-то пригород. Так это и остается в восприятии коренных кронштадтцев.

[Не могу не спросить о достопримечательностях. Со стороны, главное место в Кронштадте – это Никольский морской собор. А для того, кто здесь родился и всю жизнь здесь живет, собор – это главное место или одно из? Или он вообще к Кронштадту никакого отношения не имеет?]

Скорее всего, одно из мест. Одно из тех зданий, одно из тех уникальных мест, которое передается не «плоским» таким словом «достопримечательность», а воспринимается как часть города. Одно из.

[А можно уточнить другие подобные места?]

Для меня это – всё в городе. Любой угол этого города для меня родной. Предположим, я люблю очень парк Инчхон. Ну, на самом деле, чем он плох? Мне приятно туда подойти, посмотреть на береговую черту, на форты… Обзор, если хорошая погода, отличный, прекрасно видно все, особенно когда свежий ветер дует. Вообще все, связанное с морской тематикой, для меня очень близко. На Ленинградскую пристань придешь … Кстати, интересный момент: переименовали Санкт-Петербург, а улица Ленинградская так и осталась, и пристань тоже Ленинградской почему-то называется, и ворота Ленинградскими называются, а не Петербургскими. Нет, видимо, средств на переименование. А может, нет желания.

[А в детстве вы на форты обманом не лазали?]

Я же сказал, что занимался в яхтклубе. Мы ходили на форты на яхтах. Есть шверботы, небольшие яхточки такие с выдвижным килем, это обычно детские суденышки, учебные, можно сказать. Начинали мы со шверботов, естественно, потом пересели на крейсерские яхты, гонялись на яхтах класса «дракон», это килевые яхты. И можно было на этих яхтах ходить по фортам, по тем фортам, на которые была возможность попасть. Некоторые ведь оставались закрытыми, военными, как 1-й Северный, шестой, южные – туда вообще нельзя было попасть. Та территория вообще в 70-е годы была закрыта, мы не ходили по южной акватории, только по северной. Бывали, конечно, на «Тотлебене» и на «Обручеве», на всех номерных, на 7-й даже ходили.

Рядом со мною, где я живу, находится 425-я школа. Как-то раз выхожу из дома, прохожу мимо, стоят знакомые ребята. Двое из них жили в моем доме, сейчас они уехали из города. Это было давно уже, ребятишки молодые, стоят, покуривают втихарика. Рассказывают, мол, вчера были на фортах, ходили на «Шанец». Конечно, пивка взяли с собой, покуривали. Говорю: ребята, а вы знаете, что такое форты? – Они отвечают, что это место, где корпоративы проводят. На этом их познания закончились. Когда я попытался что-то объяснить, на меня просто махнули рукой. А лично мне форты и в детстве были интересны не только как место наших походов на яхтах. Мы ловили рыбу, костры разжигали, варили обед, жарили, потом потихонечку и винцо попивали, юность есть юность…

[Раз уж вы упомянули об особом интересе к фортам, маленький уточняющий вопрос. Для жителя Кронштадта, когда звучит слово «форты», речь идет только о тех фортах, которые на самом Котлине и вокруг? Батареи Красной Горки или Лисьего Носа не включаются в это понятие?]

Нет. Хотя, по большому счету, конечно, это единое целое. К крепости Кронштадт принадлежали и Красная Горка, и форт «Ино» и даже «Серая Лошадь». Это береговые форты, кстати, довольно интересные, но это уже более поздний вариант, то есть когда всю оборону стали выносить западнее и пушки более дальнобойные стали появляться.

Восстановление всей этой структуры требует, конечно, огромных денег. Это не реставрация собора, это несравнимо по деньгам с реставрацией собора, хотя многие сегодня говорят, что вот, за 2-3 года восстановили собор. Он, кстати, уникальный тоже. Я помню каким он был в советские годы, я часто там бывал. Не только в зале, но и на куполе в том числе. На самой макушке причем, около той самой пики, где даже креста тогда не было.

Возвращаясь к фортам, они – единое целое, и денег на их восстановление надо огромнейшее количество. Вот сейчас тот же парк «Остров фортов» делает огромные вложения. На том месте батарея стояла сначала, потом воинские части стали появляться, склады всевозможные, железобетонные здания, которые частью хотят сохранить. Там парк разбили – да, новодел, конечно, но для детей это праздник. Раньше не было такого. И форт «Петр», который находится рядом с дамбой – туда еще сохранившаяся железная дорога ведет, – возможно, вскорости отреставрируют. Будут использовать не только как какой-то склад. Возможно, все поэтапно будет восстанавливаться. Дай-то Бог. Я бы желал, чтобы это произошло. По крайней мере, на моей жизни.