Записано
2021
Опубликовано
20 апреля 2021
Город
Кронштадт
Язык интервью
Русский
Собиратели
Королева Ольга Андреевна, Королев Кирилл Михайлович
@Инф.: Никифорова Светлана Викторовна, ж., 1954 г. р., Кронштадт. Соб.: Королева Ольга Андреевна, Королев Кирилл Михайлович. Дата записи: 16.03.2021. Язык: русский. Аудиофайл: i15.
Интервью публикуется в авторской редакции с минимальной стилистической правкой.
Меня зовут Никифорова Светлана Викторовна. Пенсионер.
[Вы коренная жительница Кронштадта?]
Нет, у меня коренной – муж.
[А вы с какого времени здесь?]
Я здесь с 1997 года. Это времена перестройки, падения всего… Вообще я сюда приезжать не собиралась. Просто обстоятельства так сложились. Хотя, когда познакомилась со своим мужем, внутренне я уже знала, что буду жить в Кронштадте. Почему знала, этого я объяснить не могу.
[Вы сами из Петербурга?]
Да. Хотя родилась на Дальнем Востоке, но корни у меня петербуржские, в десятом поколении.
[И как тут было на взгляд жителя Петербурга?]
Начнем с того, что Кронштадт стал мне известен, еще когда он был закрытым городом. Это был совсем другой город. Два поста – на Летней и Зимней пристани. Матросы и офицеры, которые проверяли пропуска. Город, в который просто так не попадешь. Через мою свекровь нужно было заказывать пропуск, чтобы сюда попасть.
Это был удивительно чистый город. Тут не было машин, хотя, насколько я понимаю, гаражи были у всех. Но я не видела, чтобы машины ездили по городу, их просто не было. Поребрики, выкрашенные белой краской… В любое время суток, даже в темноте, не нужны были фонари – и так было видно, где ты идешь. Идеальная чистота и много зелени. Но для меня как для дочки военного это был просто военный городок – красивый, маленький, куда приезжают только на «метеорах» или на пароме. Кроме того, Гостиный двор стоял разрушенным, в церквях были клубы, Владимирский собор вообще наполовину развален…
А вот когда я сюда переехала, это был уже другой город. Появилась дамба и техническая дорога. Ходил единственный автобус, а поскольку вся моя семья работала [в Петербурге], вся профессиональная и учебная деятельность была в городе, добираться до работы и обратно было кошмаром. Кронштадт все равно оставался чужим, я здесь никого не знала. А надо жить, надо работать, поэтому города как такового я не видела. Собственно, открывать для себя Кронштадт по-настоящему я начала, наверное, лет пятнадцать назад, когда я вышла на пенсию.
Город начал преображаться, шло восстановление соборов, стали убирать оттуда различные советские клубы и так далее, а самое главное – я попала в [местный] краеведческий кружок. Оказалось, что это не просто город, а какой-то кладезь открытий. Со временем Кронштадт стал для меня домом, причем не просто домом – здесь уютно, комфортно, спокойно и надежно.
Ты не чувствуешь, что это островной город, хотя он со всех сторон окружен водой. Тут присутствует такая надежность, что ты твердо знаешь – с тобой вообще ничего не может случиться. Кроме того, если сравнивать с Петербургом (моя родная сторона – Петроградская), я поняла, что здесь запахи другие. Там все поменялось, привычных питерских запахов уже нет, появились магазины, чужие люди, совершенно другие нравы. А в Кронштадте сохранилась целостность, что ли, города. Взять хотя бы количество парков, которые тут есть. Когда я иду [по здешним улицам], то не вижу, стараюсь не видеть, молодежь с рюкзаками и в странной одежде. Мне хочется представлять красивых офицеров, красивых дам. Прислугу, которая умела говорить по-французски, которая умела правильно ходить.
Здесь очень много зелени. Я в Кронштадт влюбилась, я его изучаю, сама, где только могу, лазаю, потом к нашим краеведам пристаю. У меня очень много открытий до сих пор.
[Если не секрет, что вас привело к краеведам? Желание занять свободное время?]
Думаю, что не только свободное время. Они устраивают лекции и какие-то информационные мероприятия, меня это заинтересовало. Сначала ходила просто так, потом втянулась. [От краеведов] я узнала, что тут, в Кронштадте, более тридцати церквей было, всех конфессий, мусульманские, лютеранские, католические. Маленький островок – и тридцать две церкви, вместе с часовнями за пятьдесят. А еще [под островом пролегают] тектонические расколы, и это, наверное, как-то способствует, гениальности местных людей…Очень много гениальных людей тут родилось и работало.
[У вас краеведение – это совместное с супругом увлечение?]
Супруг работал, поэтому я уже знаю больше него. В пандемию я начала его за собой таскать повсюду…
[Как он реагирует?]
Ему нравится, но я все его корю: ты же здесь родился, это ты меня должен водить… Он уехал отсюда студентом и очень долго работал в Сибири. А сейчас я его таскаю повсюду, уже и не знаю, сколько мы намотали километров.
[Когда вы с супругом гуляете по местным достопримечательностям, у него в памяти не всплывают события юности?]
Знаете, он – молчун. У него, конечно, есть какие-то детские воспоминания – как на льдинах катались и тонули, как их потом наказывали…
[Вы в какой части города обитаете?]
Если вам это что-то говорит – на Горе. Мы сначала жили в Безымянном переулке, это, так сказать, переходная зона. Огромная квартира, почти 150 кв. м. Дети подросли и заявили, что им этот Кронштадт совсем не нужен, так что нам пришлось ту квартиру продать, и они купили жилье в Питере. А нам досталась квартира на Горе – по наследству от мамы мужа. Сейчас я думаю, что удачно все сложилось. Во-первых, в центре и так просто невозможно жить, а еще собираются восстанавливать Андреевский собор – это будет сумасшедший дом. На Горе у нас старый купеческий дом, когда-то был двухэтажным, но потом достроили до четырех этажей.
[С точки зрения жителей Горы как другие районы города воспринимаются? Лично вы живете в центре или на окраине центра?]
Понимаете, тут имеется разделение на старый город и новый город. Мы живем в старом городе. Это главное. А живешь ли ты у собора или на Горе… Хотя да, это окраина центра. Отсюда, кстати, наступал Тухачевский [в 1921-м]… Конечно, более престижно на Ленина жить. Лично меня Гора стимулирует: вот эти два с половиной, два и восемь километра надо пройти пешком до центра. В самом центре вообще ходить никуда далеко не надо. А местность за Ленинградскими [Кронштадтскими] воротами, 16-й и 19-й кварталы – это не Кронштадт, просто жилые массивы.
[Давайте вообразим, что к вам приезжают в гости люди, которые никогда здесь не бывали. Вы куда их поведете?]
В Морской собор, безусловно. Знаете, когда его отремонтировали… Когда отремонтировали Морской собор, я туда вошла, и у меня все замерло внутри. Я человек эмоциональный, но не настолько. А тут, когда я это увидела, то сразу поняла, насколько это потрясающе.
Дальше куда бы я повела? У нас с мужем есть так называемые малый, средний и большой круги. По Мануильского, по Восстания обязательно бы повела, потому что там проходила малая Дорога жизни. Блокада в Кронштадте была страшнее, чем в Питере, обстрелы здесь 21 сентября 1941 года были на квадратный метр страшнее, чем в Питере. Поэтому обязательно бы показала, как все тогда было. Дальше казармы на Восстания. И Флотскую улицу, она идет параллельно Восстания, там уникальные решетки сохранились.
Дальше, конечно, Владимирский собор. Дальше Советская, Ленина до конца, дома Синебрюхова, других купцов и Мартынова. Потом, конечно же, по набережной, Меншиковский дворец, вернее, Итальянский. Дальше обязательно Петровский парк, Летний сад, он такой камерный, что ли, и оттуда открывается вид на собор, на овраг и доки. Еще мне очень нравится на Летней пристани часовня Спаса-на-Крови, необыкновенно красивая. А на Мануильского церковка есть, я всегда думала, что это часовня, но это маленькая церковь Николая Чудотворца.
[Правильно ли я понимаю, что в этот маршрут дом Иоанна Кронштадтского не входит?]
Знаете, он [Иоанн] мне – я сейчас скажу, наверное, очень богохульно – он мне внешне неприятен. Не могу объяснить, почему. Я признаю его деятельность, но чего-то я в нем не понимаю.
[При этом для человека, приезжающего сюда в первый раз, существуют два, символа Кронштадта – это Никольский морской собор и Иоанн Кронштадтский. Или нет?]
Могу говорить только за себя. Людей, которые ко мне приезжают, интересуют больше форты, какие-то развалины, руины Машинного училища, минной школы. Конечно, Никольский и Владимирский соборы, но не Иоанн Кронштадтский.
Вообще на волне такой популярности Кронштадта мы наверняка много чего еще узнаем. Морской город, офицеры, их подвиги… Я могу бесконечно смотреть военные фильмы, а все, что касается духовенства… Ла, я это уважаю, но чтобы пойти в музей… Я там была один раз. Кстати, спасибо, что напомнили. Мы облазали все руины, а вот о Кронштадтском не вспомнили вообще за целый год.
[Кронштадт – это Петербург?]
Нет. Кронштадт – это Кронштадт. Начнем с того, что уже в советское время Кронштадт считался районом Санкт-Петербурга, но всегда был закрытым и таинственным городом. Когда узнавали, что мой муж из Кронштадта, то люди старшего поколения так многозначительно кивали: «О!». Вдобавок я ведь дочка военного, для меня местные были как небожители. Для кого космонавты, а для меня – моряки: форма, выправка…
А Петербург совсем другой, он жил совсем другой жизнью, красивой, насыщенной необыкновенными людьми – артистами, писателями. Это был Питер, со своими запахами, со своими театрами. А Кронштадт был отдельно. Корабли на рейде, которые ты мог увидеть только в Кронштадте, совершенно другие люди … Они здесь жили и работали – практически все на Морском заводе. Был свой молочный завод, мясной завод, хлебобулочные изделия выпекали.
В Питере много знакомых, но если двое из Кронштадта, то они уже почти родственники. Поэтому никак не может быть Кронштадт Петербургом. Раньше мы просто писали «город Кронштадт» и адрес, а теперь пишем: «Санкт-Петербург, город Кронштадт, адрес».
Для меня Кронштадт и Санкт-Петербург совершенно разные. Здесь вроде бы район, всего сорок тысяч населения, но это отдельный город. Мне здесь очень комфортно. Кронштадт – он вообще другой.
[А тяжело было вживаться в местную среду?]
Я начала нормально понимать город, наверное, в 2000-х годах, когда осознала, что меня окружает красота, что этот город богат историей, что тут очень много интересных людей, причем они никогда тебе не откажут.
Я стала сюда ездить, когда еще не было дамбы. Ходили «метеоры». Пусть они не так часто ходили, но ты не ощущал, что живешь на острове, даже без дамбы.
[Для жителя исторической части Кронштадта – где город начинается и где заканчивается?]
С точки зрения моих ощущений, он начинается на Ленина, наверное. То есть это Гостиный двор, библиотека и место, где был Андреевский собор. Для меня это как бы центр. А заканчиваться город не заканчивается. Он просто раскрывается, влево, вправо, на запад, на восток. У меня границ Кронштадта старого нет.
[То есть Кронштадтские ворота – это не граница?]
Для меня это пропускной пункт – и все, никак не территориальное ограничение старого города.
[А 16-й и 19-й кварталы?]
Для меня это не город, это просто жилой массив, который находится на нашем острове. Вот в Питере полно новых районов, Приморский тот же… Это для меня не Питер. Питер – это Невский, Петроградка, Васильевский остров, он даже пахнет по-другому. Так и здесь.
[То есть для вас существует разделение на Кронштадт и Котлин?]
Нет, нет. Это все Кронштадт, конечно. Просто есть старый город, есть новый город. И те люди, у кого есть возможность, хотят из очень комфортабельных квартир в новых районах переехать в старый город, мне кажется. Но Котлин – это все Кронштадт, безусловно.
[Для жителя исторической части города та территория, которая за КАДом, что собой представляет? Это место отдыха, место развлечений, место прогулок?]
Да, отдых, причем местные мне показывали такие места, необычные совершенно, просто райские. Особенно когда солнце светит и деревья зеленые… Сама я люблю больше лес, пляжа стараюсь избегать. Город – не для пляжного отдыха. На «Собачку» я ради любопытства ходила, ради фотосессии, но отдыхать там с шашлыками – это не мое.
[Вернемся к храмам. Два главных городских храма – это Никольский собор и Владимирский собор. С вашей точки зрения, какой из них для горожан ближе?]
Владимирский. Никольский – он пафосный. Там проходят службы, когда морячков туда пригоняют, и все это красиво смотрится, но это пафосное место. Во Владимирском есть нижний и верхний храмы, и там как-то уютнее. Там очень редко бывают туристы, потому что их водят в Морской собор. А в Морском стоит служитель и объявляет, что сейчас будет экскурсия. Это мешает [молиться]. Во Владимирском есть иконы, написанные на ставнях Афонского монастыря, и что-то от них исходит особенное.
[Не поделитесь подробностями своих авантюрных вылазок?]
Ну… Есть один Северный форт, который закрыли, потому что там очень много оказалось опасных мест. Тем не менее, мы охранника уговорили, готовы были даже заплатить, но он сказал: «Не надо. Я пойду с вами». Он нас не пустил во внутреннее помещение, мы ходили поверху. Это и правда была авантюра, мы там лебедей увидели, с двумя птенцами. А вообще таких авантюр у меня в Кронштадте хватает… Вроде бы мне уже стыдно в таком возрасте где-то лазать, но я продолжаю. Возьмем законсервированный музей Попова. Мы все равно туда проникли, посмотрели, еще года полтора назад. На Коммунистической есть закрытый инструментальный цех, раньше относился к морскому заводу. И там имеется такое странное сооружение, оно возвышается на Кронштадтом на двух опорах. Мы облазали весь Интернет, всех спрашивали, муж лаже начал нервничать, говорит: «Ты ведешь себя неприлично». Но мы зациклились, решили узнать, что это такое. Наконец историки четко сказали, что это была оптическая лаборатория. Если со стороны посмотреть: пожилые люди в кроссовках, в джинсах, непонятного вида начинают стучаться в двери, откуда выходят злые охранники и шумят: «Чего надо?» — «А мы хотим посмотреть». Очень много помещений Морского завода находится за территорией бассейна военно-морского, там, где Пеньковый мост, здания старинные, которые не видно снаружи. Когда мы туда проникли, на нас собаки бросились.
[А на форты много вылазок предпринимали?]
Северный, «Риф», пороховой форт, где пляж, это была временная тюрьма офицеров. Туда пешком ходили. Но вот эти вылазки я не очень люблю. Почему? Потому что очень мало информации, сразу начинаешь натыкаться на какие-то непонятные вещи. На «Рифе» ходили без экскурсии и увидели по всей галереи крюки странные. Было очень много догадок, а потом оказалось, что это крюки для обыкновенных коек двухъярусных. Хочется, чтобы с тобой шел профессионал, который все объяснит.
[Вернемся к острову. Есть ли здесь какие-нибудь такие развалины, в которые вы попадали или вам хотелось бы в них попасть, но туда нельзя?]
Есть. Это Минная школа, которая в 19-ом квартале находится. Потом Машинная школа у Пенькового моста. Там витражное стекло. Еще есть одно очень интересное строение, правда, его уже реконструировали, и вокруг него много споров, потому что проект исказили. Это в Летнем саду, такое темно-цикламеновое здание, там была котельная. Но по виду этого здания понятно, что на котельную оно не тянет… Все знают, как выглядит котельная. Я залезла в Интернет и выяснила, что это была мини-гостиница старая для артистов. В Летнем саду был театр, а при нем гримерная. Вот туда бы тоже хотелось бы попасть.
[Там же внутри, наверное, ничего не осталось?]
Не важно. Целиком же здание разрушить нельзя. Да, конечно, интерьер пропал, но все равно интересно. А еще я хотела бы попасть на форт «Обручев», на Толбухин маяк. Много мест, куда хотелось бы пойти.
[А есть ли у вас какие-то любимые музеи среди кронштадтских?]
Меня вот что привлекает в последнее время. В старом музее Попова «Маячный дом» открылся, я там не была, а вот музей на форте «Константин» стал для меня любимым местом. Я там уже была не один раз.
Если бы квартальных домов не было, а была просто дикая территория, это был бы Кронштадт, но эти дома никак не вписываются в архитектуру Кронштадта. Они себе стоят, люди там живут, все замечательно, но это не Кронштадт.
[Ваше отношение к нынешнему туристическому наплыву на Кронштадт? Хорошо это или плохо?]
Плохо. Это мое личное мнение. Для самого города, наверное, хорошо. Это деньги, тут откроют гостиницы, заработают кафе, сувенирные лавки. А для нас плохо. Город не готов принять такое количество людей. Лично я очень рада, что уезжаю на дачу, потому что уже сейчас, когда нет потока туристов, видишь, что Советская, Восстания, Мануильского все заставлены машинами. Даже та парковка перехватывающая, которую делают, не спасет. Летом я редко сюда приезжаю, но состояние нахождения в автобусе в час пик неприятно.
[А чего вам хотелось бы для города в относительно ближайшей перспективе?]
С моей точки зрения, надо бы отремонтировать старые дома нормально. И лестницы, в старых домах лежит еще старинный кафель, еще есть мраморные или гранитные ступеньки, которые надо привести в порядок. И остатки решеток сохранить. Вроде бы в этом году огромное количество домов уже отреставрировано, отремонтировано. Но наша сырость через два года опять полезет. Перед моим домом находится дача Лазарева так называемая. Сейчас это дом престарелых, там привели все в порядок. Но у меня под окнами булыжная мостовая давно провалилась, ее не трогают. Жалко, это же старина.