Записано
2021
Опубликовано
27 апреля 2021
Город
Кронштадт
Язык интервью
Русский
Собиратели
Королева Ольга Андреевна, Королев Кирилл Михайлович
@Инф.: Медведев Сергей Глебович, м., 1958 г. р., Кронштадт. Соб.: Королева Ольга Андреевна, Королев Кирилл Михайлович. Дата записи: 11.03.2021. Язык: русский. Аудиофайл: i04.
Интервью публикуется в авторской редакции с минимальной стилистической правкой.
Медведев Сергей Глебович, по профессии я – биолог, но интересуюсь историей отечества и краеведением.
Первое – каким образом я оказался в Кронштадте. Дело в том, что я руковожу двумя клубами – клубом семейного увлечения историей и клубом любителей истории родного края. Первое объединяет родителей и детей, а второе – людей старшего возраста в основном. Оба клуба насчитывают более ста членов. Работают они при Воейковском доме культуры. Клубы эти были сформированы шесть лет назад для жителей места, где я живу – а живу я в Колтушах, это недалеко от Петербурга, место связано с крупным ученым отечественным Иваном Павловым: там он создал крупный институт исследовательский, который существует и поныне. Цель этих клубов – объединение разных поколений через сохранение культурных традиций и любовь к малой родине.
Клуб любителей истории с 2014 года провел 58 заседаний, из них значительная часть была посвящена Кронштадту. Всего же, вместе с молодежью и со взрослыми, мы провели с 2014 года 20 поездок в Кронштадт. Это были не стандартные экскурсии с экскурсоводами – мы готовили их сами. Я выбирал темы, наиболее интересные, наиболее привлекательные; выезжая в среднем 3-4 раза в год в одно и то же место, вы, естественно, должны его изучать более углубленно, чем при поверхностном посещении. Каждый раз тему нужно как-то дополнять, раскрывать по-новому, с другой точки зрения, выявлять какие-то интересные объекты, не только те, которые являются центром притяжения туристических групп, но и то, что находится рядом и вокруг. Другая особенность работы такова: мы обратили внимание, что сейчас рассказ в стиле «факты – даты» в общем-то не вызывает отклика, потому что естественная особенность нашего времени – современный интернет-мир разрушает способность к запоминанию, происходит своего рода атрофирование запоминания каких-то фактов, дат. Из этой преамбулы следует одно: нужно затрагивать актуальные вопросы. Какая бы ни была простая эта поездка, какая бы ни была группа людей, нужно затрагивать те вопросы, которые вызовут интерес наибольший.
Понятно, что в Кронштадте за триста лет создан уникальный оборонно-портовый комплекс объектов, которые защищали исторически вход в речную систему Волго-Балта и вообще ворота на весь Северо-Запад европейской части [России]. Когда я поднимал информацию по этим вопросам для наших встреч, то сам поражался, сколько всего можно рассказать. Но я бы выделил три направления, которые, на мой взгляд, сейчас наиболее актуальны.
Первое, что связано с Кронштадтом, это оборона. Второе – как ни странно это прозвучит для города в его современном состоянии – это инновации. И третье – воспитание. Понятно, что эти три направления, наверное, применимы и к другим населенным пунктам.
[Когда вы первый раз выбрались в Кронштадт с группой, кто был инициатором поездки?]
Я был инициатором. Первые поездки были связаны вот с чем. Во-первых, город открыли для посещения. Это был таинственный город. Погранзона. Это был закрытый город, куда все мечтали попасть, но куда невозможно было попасть. Так что, как только открылось движение по дамбе, начались наши поездки. Вначале была техническая дорога, но по ней ездили вовсю.
Первое, на что обращаешь внимание людей, — это, конечно, значение Кронштадта как оборонительного объекта. Когда Петр Первый просчитывал возможности проникновения [противника] по морю в сторону строящегося Петербурга, он четко выявил узкое место вдоль южного берега острова Котлин. Там построили форт Кроншлот, зимой [1]703-[1]704 года; в мае установили первые пушки, а уже в июне шведы предприняли первую попытку прорваться. К сожалению, от форта Кроншлот сегодня почти ничего не осталось, но очень хотелось бы иметь там туристический объект в перспективе. Было бы интересно восстановить его в том виде, в каком он изображен на медалях.
Дальше возникает вопрос об огромном памятнике инженерного искусства – почти сорокакилометровая дуга, которая пересекает Финский залив. Едва очутившись на дамбе, вы слева и справа видите Северную группу фортов. Соответственно, вы должны объяснить людям, что это не естественные острова, а искусственные, что это часть оборонительной дуги, которая защищала город. Дальше надо объяснять, что очень важную роль сыграла Крымская война, в которую значимые события происходили и у нас в Финском заливе. Именно эти события, собственно говоря, привели к тому, что форты получают признаки капитальных строений, одеваются в гранит и так далее.
Одна из наших 20 поездок была посвящена Комплексу защитных сооружений. В программу входило посещение центра управления батопортами и туннелем под большим судопропускником. Конечно, это тоже производит впечатление на людей: огромные инженерные сооружения, образцы решения сложных технических задач. На дамбе людей увлекает именно наличие искусственных сооружений.
Когда рассказываю про инновации, я имею в виду целый ряд объектов XX века, причем отчасти совершенно забытых. Например, 4 марта 1899 года впервые в истории человечества в замерзший порт пришел корабль. Это был ледокол «Ермак», построенный в Англии по чертежам наших инженеров. Когда это судно вошло в Кронштадтский порт, который долгие месяцы был отрезан от большой земли, это произвело тогда совершенно неизгладимое впечатление. Люди сопровождали этот корабль километрами по льду, на лошадях и санях рядом с кораблем, пока тот приближался к Кронштадтскому порту. Пресса захлебывалась от восторга, тысячи людей высыпали на берег. Это действительно было событие, которое засвидетельствовало способность человека покорить стихию.
В центре Кронштадта я не упускаю возможности обратить внимание на Петровский док, ведь сейчас появилась уникальная возможность зайти на территорию Кронштадтского адмиралтейства и увидеть эти доки внутри. Раньше-то мы видели их только со стороны канала Петра Великого – небольшой фрагмент батопорта. А сейчас видим сами доки, и, конечно, хочется снять шапку перед теми людьми, которые вручную их выкопали. Великолепное решение, которое позволяло очень быстро резервуар дока быстро опорожнить, вода выходила через Доковый канал по Овражному парку… Печально, что почти не сохранилось металлических памятников. Представляете, какую невероятную ценность бы имела паровая машина, которая в конце XVIII века выкачивала воду из оврага? Да ей бы цены не было как музейному объекту! Или механизмы на фортах. Я остатки таких механизмов видел на форте «Риф».
Еще одной темой [экскурсий] является радио, которое именно в Кронштадте было представлено и опробовано. Увы, музей Попова находится в крайне неопределенном состоянии, работает как-то непонятно и прячется на задворках дома Миниха. Мы пытались туда попасть несколько раз, но, к сожалению, пока нам это не удалось. А если вы по Кронштадту следуете вдоль северных оборонительных укреплений и доезжаете до улиц в восточной части города, то неизбежно проезжаете мимо военно-морского госпиталя; там я всегда рассказываю, что этот госпиталь был первым военно-морским медицинским учебным заведением, что здесь впервые был опробован наркоз – в 1843 году, еще до Крымской войны. Первый рентгеновский аппарат там был собран и применен – при участии Попова. Словом, военный госпиталь Кронштадта был одной из таких площадок, где инновационные техники применялись. В том числе по питанию матросов и по выпечке хлеба – по рецептам, которые утверждал сам Макаров.
А когда следуете по южной части дамбы, хорошо виден форт «Александр I», наш форт «Байяр», где была первая противочумная лаборатория, где делались первые шаги по борьбе с болезнью, где изготавливались многочисленные сыворотки и вакцины.
Еще хочу сказать о воспитательном значении. Все эти [городские] пространства, все эти факты как-то надо наполнять какими-то образами, которые имеют значение для нас как для личностей. Говоря о Кронштадте, хочется, конечно, рассуждать о героических и трагических страницах истории. Ведь выдерживать, допустим, нагрузки, которые выдерживал матрос XVIII, XIX века, современному человеку непросто. Значительная часть населения острова Котлин жила фактически в условиях, которые были чрезвычайно тяжелыми, людям приходилось в отрыве от большой земли проводить по шесть месяцев. Конечно, это сказывалось и на рядовом составе, и на офицерском. Тем не менее, люди справлялись, более того, именно из Кронштадта отправлялись кругосветные экспедиции – это фактически была целая программа, более пятидесяти кругосветок, самая известная из них открыла Антарктиду. А, скажем, памятник клиперу «Опричник» — лишний повод вспомнить этих мужественных людей, которые на крохотных корабликах совершали кругосветные путешествия.
Есть традиционное место остановки групп, там, где мареограф, и там имеется памятник колюшке. Рыба совершенно несъедобная, но люди просто вынуждены были ей питаться! В блокадные дни Кронштадт стал перевалочной пунктом малой Дороги жизни, которая соединяла северный берег [залива] с южным. По сути, вся территория Кронштадта есть именно народный памятник, а монумент малой Дороге жизни находится у северных оборонительных сооружений, между улицами Рошаля и Осокина. Я каждый раз его показываю, ведь это памятник в честь того, что необходимо помнить.
Далее – кронштадтское кладбище, оно само по себе является памятником революционного разлома. Если бы до нас дошла хотя бы часть надгробий, это кладбище, наверное, ничем не уступало бы кладбищу Александро-Невской лавры: там же были могилы флотоводцев, офицеров XVIII и XIX века.
Яркой завершающей чертой является посещение Якорной площади, показ знаменитой мостовой с чугунными плашками. И сам собор – его можно фотографировать бесконечно, любоваться им при любой погоде. Не отпускает ощущение, что эта громада парит над пространством. Архитектору Косякову удалось удивительный образ создать с выверенными пропорциями. Внутри собор тоже поражает, независимо от того, атеист вы или верующий человек. Слава богу, что восстановили эту память. Говорят, [мемориальные] доски валялись брошенными, где их только не находили – и в банях, и в распределительных электрощитках. Сама символика собора, все эти якоря, канаты, весла – она, по-моему, сердце мужчины, особенно ленинградца, петербуржца, заставляет трепетать.
Мое детство прошло в центре Ленинграда, в коммунальной квартире на Серпуховской улице, а гулять мы ездили постоянно в Александровский сад, к Адмиралтейству. Я в три-четыре года лепил снежных баб у Адмиралтейства. А мимо все время, помню, ходили в черной красивой форме матросы и офицеры. Почему-то эта черная форма ассоциируется у меня с приятными воспоминаниями из детства. А в Кронштадте, когда стоишь перед собором на гигантской Якорной площади, тебе кажется, что ты попал в удивительное место, фантастически интересное, которому дай бог развиваться – уже как месту мемориальному, памятному, [важному] для воспитания.
В 2009 году я прожил три дня в Кронштадте специально с целью поиска каких-то интересных объектов. Мне тогда удалось договориться о поездке на форты на частном судне. Побывал и в восточной части Кронштадта, куда раньше прибывали «метеоры» от Тучкова моста… Кронштадтцы показывали пристань, где был КПП у Тулонской аллеи, и там стоит скромный памятник Кронштадтскому десанту. Место тихого и незаметного подвига, люди совершили подвиг и остались в полузабвении. Подобные памятники есть и в других местах, скажем, на линии Ораниенбаумского плацдарма, там целый комплекс таких памятников.
Посещаем мы и новые объекты – были, скажем, еще в парке «Патриот». Он производит, скорее, негативное впечатление, это китч откровенный. Меня умилило, например, как имитируются памятники инженерные, мортирные батареи. Одна из этих мортирных батарей имитируется – артиллерийские дворики, в каждом из которых какой-то тематический экспонат выставлен.
Мы говорим «город Кронштадт», имея часто в виду весь остров Котлин. Но это неправильно. Сам остров Котлин представляет большой интерес, особенно его западная часть. Центральная часть очень сильно застроена, вдоль южного берега находится целый ряд мортирных батарей, интересная позиция зенитных установок, включая зенитные орудия повышенной мощности послевоенные, которые должны были сбивать «летающие крепости». А в самой западной части находится особо охраняемая территория «Западный Котлин», форт «Шанец» и форт «Риф». Мы организовали двум группам посещение форта «Риф», детской и взрослой. У «Шанца» останавливался автобус, дальше мы около километра шли пешком, говоря о природе.
С гостиницами в городе беда. Их нет и как-то не предвидится пока. В 2009 году мы, правда, жили в ведомственной гостинице в 19-м квартале, – там ведомственная гостиница Кронштадтского судоремонтного завода. Оттуда гуляли пешком, за один день добирались до восточной оконечности, до Тулонской аллеи. Других гостиниц нет. Это очень жалко. И город вечером просто вымирает. Пустые улицы, редкие люди на Якорной площади, все остальное совершенно свободно. Абсолютно пусто, стоят пустые рестораны, даже как-то не по себе становится…
Мы удивлялись, когда шли по центральной улице города Кронштадта, которая по-прежнему носит имя основателя государства советского, улица Ленина. Уникальное название, только, наверное, в Кронштадте и можно так было назвать центральную улицу. Хотелось бы вернуть исторические названия…
Я задавал местным такой вопрос: как вы называете разные части Кронштадта? Мне говорили, что часть, где находится Летний сад, где исторически Кронштадт начинал формироваться, где первая улица была, где Петр Первый строил свой дом, называется «На горе».
[Вообще-то Гора немного дальше.]
Самая возвышенная часть, правильно? Видите, а я как-то не понял, что это Гора.
[Вы росли, когда Кронштадт оставался закрытым городом «где-то там». Чем он был для вас? Вы знали, что Кронштадт существует…]
Да, разумеется. Был фильм «Мы из Кронштадта», героический образ Кронштадта нас сопровождал. Мне было лет, наверное, девять. Зоологический институт Академии Наук СССР организовал экскурсию в Кронштадт. На «метеоре», думаю. Оформлялись документы, на улице Каляева в пропускном отделе. Потом по каким-то причинам экскурсию отменили. Очень было жалко, конечно, потому что тянуло побывать в этом таинственном месте, где люди, по легендам, не закрывали двери на замок, ведь это была действительно закрытая территория, со своей культурой, своим образом жизни и традициями.
Надо сказать, что кронштадтцы, с которыми я беседовал, те же водители такси, скажем, очень хотят, чтобы вернулись старые времена. Чтобы город снова закрыли, чтобы он опять стал городом был для военных, с военным порядком.
[Родители вам что-нибудь рассказывали о Кронштадте?]
Кронштадт, образ Кронштадта постоянно возникал во время прогулок по северному берегу Финского залива. Была тогда такая излюбленная тропа прогулок для интеллигентов. От Солнечного до Репино по берегу Финского залива – зимой и летом. Мы всегда видели в хорошую погоду купол Морского собора и говорили – вон тот самый Кронштадт. Еще были форты, темные такие пятна, вмерзшие в лед… Мы неоднократно пытались с отцом дойти хотя бы до ближайшего форта, но они оставались недосягаемыми, как мираж, удалялись по мере приближения. Знаю, что другие люди ходили, очень много рыбаков было.
В [19]76 году мой бывший одноклассник – я закончил школу, поступил в университет, –пригласил покататься на яхте по Финскому заливу. Мы доплыли до одного из фортов северных, зашли во внутреннюю гавань. Хотели красиво пристать, но ничего не получилось. Мне говорят: Сережа, прыгни с носа, мы тебе бросим веревку. Я прыгнул – и чуть не сломал себе ноги. Потому что ударился ногами о ствол орудия, покрытого зелеными водорослями. Но как-то умудрился вывернуться.
[Вы часто посещаете Кронштадт, но сами живете в Петербурге. Как вам кажется, Кронштадт – это Петербург?]
Да, конечно, это одно целое, хотя бы по архитектурному решению. Все, что до нас дошло из архитектуры классицизма XIX века и отчасти из барочной архитектуры, единый образ создает. Есть еще образ воды и неба с тонкой полоской земли между ними. Что такое Петербург? Тонкая полоска между бесконечным небом и бесконечной водой. Кронштадт тоже принимает этот образ, но, безусловно, это такой же уникальный район, как, скажем, Васильевский остров или Петроградская сторона. Можно Васильевский остров или Петроградскую сторону считать похожими? Нет, конечно, но они принадлежат целому. Корабли, доки, гавани, причальные стенки. Кронштадт задумывался как аванпост империи, который тянет за собой локомотивом всю Российскую империю. Так было задумано Петром Великим. Он же хотел, как мы помним, сделать столицу на острове Котлин. Разные были идеи – и Васильевский остров, и Петроградская сторона в районе Троицкой площади, и Кронштадт тоже рассматривался. Поэтому все развивалось в едином идейном пространстве с самого зачина той революции, которая происходила в стране в начале XVIII века.
[Кронштадт: это город – или это район?]
Это город, безусловно. Город внутри города. У нас же Петербург окружен городами-спутниками, и Кронштадт – один из них. Когда-то это считалось очень здравой градостроительной идеей: есть город, есть спутники, которые соединяются быстрыми средствами сообщения – Гатчина, Павловск, Царское Село, Ораниенбаум. Собственно говоря, это наверняка было одним целым – скажем, в восприятии царской семьи. Одно пространство культурное и историческое.
[Особый кронштадтский дух существует или это поэтическая выдумка? Или так проявляется островной менталитет?]
Безусловно, менталитет островной есть. Он чувствуется, кронштадтцы не очень рвутся общаться с туристами. В Кронштадт достаточно трудно попасть, это достаточно удаленное место. То есть поехать туда – целое путешествие, и, как правило, оно совершается, если нет личного транспорта, с экскурсиями. Ты как в аквариуме, смотришь на жизнь изнутри или снаружи, но при этом не можешь стать рыбой или, наоборот, человеком из рыбы. Дух чувствуется в самих улицах, в самих зданиях, памятниках, в прямых линия улиц. В перспективах морских, которые открываются в гаванях, когда идешь по центральной аллее Петровского парка. Необычный мир, совершенно непривычный, замкнутое пространство с кораблями военными, с белыми кораблями гидрографической службы. Потом вы видите за ограждением гавани морские суда, идущие по фарватеру. В любую погоду это красиво выглядит. А на Усть-Рогатке, в районе маяка, стоит эскадренный миноносец «Беспокойный». Он же тоже добавляет своей архитектурой надстроек своеобразия виду… Конечно, дух чувствуется, дух отдельного города, города-спутник, который входит в единое культурно-историческое пространство с Петербургом.
[Расскажите о посещении Шанхая.]
Мы с женой приехали в Кронштадт в начале [20]19 года… Жили в начале улицы Ленина, на пересечении с Восстания, рядом школа № 422. Многоквартирный большой дом, т такая квартира уютная, прожили три дня. Программа [пребывания] была у нас построена таким образом, чтобы максимально посетить места, которые обычно не посещаются. Мы обошли всю Посадскую, обошли Гору в ту сторону, где Госпитальный сад. Выезжали на мортирные батареи. А вечером как-то вышли, и я говорю: давай за заправку зайдем – это единственная заправка на территории самого Кронштадта. Углубились в улочки – улочки того самого Шанхая. Увидели двухэтажные строения, сразу представили себе, как мужчины уходят из дома в воскресенье утром – мол, пойду поремонтирую машину, а сам в автономном режиме пропадает на неделю или больше. Очень интересно наблюдать за местной жизнью. Мы сразу почувствовали, что это мужской мир.
А рядом, кстати, есть очень звучные кафе. Не берусь вспомнить, как они называются. В районе улицы Восстания, у Кронштадтских ворот, такие кафе, которые не очень-то уютно посещать. Во дворе дома, где мы жили, тоже было кафе – классическая забегаловка, парочка столиков, студенёк, водка, запах такой, будто там курят нон-стоп. Мы оттуда так вежливо, не разворачиваясь, задом вышли.
[В собор Владимирской иконы ходили? Как он вам в сравнении с Морским собором?]
Это совершенно разные храмы разного назначения. Конечно, в свое время Владимирский собор выполнял роль основного. Морской я посещал, еще когда там музей был, в нижних галереях с северной стороны. Однажды удалось просочиться наверх, показали перекрытия, которые закрывали зал центральный… Морской собор – это просто памятник. Мемориал мирового значения. А Владимирский собор, без всякого сомнения, собор городского значения. Вот я бы так определил. Когда мы привозим в Кронштадт иностранных гостей, Морской собор не оставляет их равнодушными. Слава богу, что удалось его восстановить.
[Как вам кажется, для ваших слушателей, для вашего клуба Кронштадт важен?]
Вы говорите «клуб», и звучит вроде как гордо… Но во всем есть оборотная сторона. Это невероятное давление и ответственность… Клуб – это люди, которых ты должен увлекать и развлекать… Когда я говорю, что мы едем в Кронштадт, мне никто не отказывает. Многие считают, что интересно будет вернуться туда еще раз и что-то такое увидеть необычное. Каждый раз сохраняются какие-то хорошие, позитивные впечатления, благодаря умело построенному маршруту. Все время [Кронштадт] с новой стороны открывается. Например, я показываю объект, который связан с юстировкой перископов подводных лодок. Находится он на улице Коммунистической, во дворе видно сооружение необычное… Напоминает гриб. Туда лазили дети, поэтому власти отпилили лестницы, по которым они лазили наверх.
Вообще Кронштадт застроен просто фантастически. Такая мешанина, не скажу – стилей, но каких-то архитектурных решений. Помню, разговорились с жительницей Кронштадта в районе Владимирской улицы, там стоят неказистые двухэтажные дома из белого кирпича. Она сказала, что это первые дома, которые были в [19]50-х годах построены. Страшно гордились люди, которые туда попадали. Сейчас же – будто общаги заброшенные. Выглядит невероятно.